Японские историки именуют время сосуществования каменных, бронзовых и железных орудий периодом культуры яёй (300 г. до н. э. — 300 г. н. э.). С материка усилился приток переселенцев, уровень социально-экономического развития которых был выше, чем у аборигенов. Иммигранты принесли с собой бронзовые и железные орудия, культуру риса, завезли лошадей, коров. Переселенцы обладали более совершенными производственными навыками в сельском хозяйстве и ремесле. Начался длительный период освоения аборигенами материальной культуры пришельцев, их ассимиляции, в результате которой и возникла японская народность.
Догу
По археологическому инвентарю культура яёй четко подразделяется на два ареала: западный с центром на севере о-ва Кюсю и восточный в районе современного города Осака. Остров Сикоку и запад о-ва Хонсю можно рассматривать как переходный район, где встречается как западный, так и восточный инвентарь.
Для западного ареала характерна культура бронзовых мечей и другого бронзового оружия: наконечников копий и стрел, секир.
Массивные и узкие формы оружия аналогичны китайско-корейским образцам, широколезвенные и тонкие — типично японского производства, что подтверждается находками соответствующих литейных форм. Меч обожествлялся японскими язычниками как “тело” или “облик” бога. Вполне вероятно, что такое представление возникло под влиянием переселенцев. Скифы, по словам Геродота, считали, что в меч воплощается бог Арей, они водружали меч на насыпь и ежегодно приносили ему в жертву рогатый скот и лошадей. В честь меча умерщвлялся и каждый сотый пленник.
Меч из бронзы периода Яёй
Север Кюсю являлся также центром распространения бронзовых зеркал китайского производства, имевших узор в виде зубчиков пилы. Зеркала не были предметом обихода, а имели магическо-ритуальное значение. У тюрко-монгольских народов, сибирских и корейских шаманов бронзовые зеркала рассматривались как вместилище духа шаманского предка, как символ небесного духа и средство отпугивания злых духов. Бронзовые зеркала почитались как изображения солнечного диска. По мнению Н. Я. Марра, смотреть в зеркало означало смотреть в “зеркало-небо”. Зеркало представлялось китайцам талисманом, оберегающим от зла, наваждений, подстерегающих человека. Зеркало мыслилось как копия Вселенной, как посредник между человеком и “Всеобщим Законом Природы” (Дао), оно представлялось отражателем души. Представление о зеркале как двойнике души было распространено на Андаманских островах, Новой Гвинее, Новой Каледонии, как свидетельствует английский этнограф Дж. Дж. Фрэзер.
Глиняная фигурка богини
Наряду с мечами и зеркалами на севере о-ва Кюсю обнаружены яшмовые подвески. Яшма, по представлениям древних китайцев, охраняла своего носителя, отвращала от него беду.
Меч, яшма и зеркало стали у японцев символами царской власти, а впоследствии — “тремя священными сокровищами”, регалиями японских императоров.
Восточный ареал представлен культурой бронзовых колоколов (дотаку), обнаруженных в районах древнейших культовых мест и храмов. Эти колокола, подобно бронзовым барабанам Южного Китая и Индокитая, имели культовое назначение, их подвешивали на ветвях священных деревьев и, ударяя по ним, обращались к небу с молитвами. На о-ве Сикоку обнаружен бронзовый колокол, датируемый III веком н. э. Его поверхность расчленена горизонтальными и вертикальными линиями на 12 частей, в каждой из которых имеются рельефные изображения производственных процессов (охоты, рыбной ловли, полевых работ, ткачества), жилищ, типичных для современной индонезийской архитектуры и воспроизведенных в синтоистских храмах Идзумо и Исэ. На колоколе изображены также звери, птицы, насекомые, пресмыкающиеся. Все это дает довольно полное представление о занятиях и быте японцев в период яёй.
Обнаруженные зеркала из бронзы были либо привозными, либо местными, что свидетельствует о развитии производства металлических изделий, литейной техники. Зеркала имели, как и на Кюсю, ритуально-магическое значение и являлись символом власти, наконечники стрел тоже типично местного производства, как и бронзовые браслеты.
Бронзовые топоры, кирки и мотыги использовались сравнительно редко, поэтому по-прежнему широко применялись каменные орудия, например топоры, которые были аналогичны корейским и китайским образцам. Найдены полулунные ножи из камня, применявшиеся в качестве серпов при уборке урожая, каменные кирки-мотыги, каменные ступки и пестики для растирания зерен и шлифовальные камни. Каменные мечи, кинжалы и жезлы вождей (сэкибо) использовались в культовых целях.
Изделия из кости и рога похожи на неолитические, но их изготовление более тщательное и орнамент богаче. Деревянные предметы представлены плетеными корзинками и лакированными изделиями. Керамика яёй гладкая, красно-коричневого или желто-коричневого цвета, иногда окрашена в красный цвет. Изготовлялась при помощи поворотного приспособления — площадки, а затем и гончарного круга, что свидетельствует о техническом прогрессе и развитии производственных навыков. Среди мисок, котлов, горшков, кувшинов встречаются чаши на высокой ножке с мелким обрамленным ромбами орнаментом дзёмон, что очень напоминает древнюю культуру Кореи и Новой Гвинеи. В целом орнамент яёй беднее, чем у керамики дзёмон, он расположен лишь на верхней части сосудов в виде параллельных линий, треугольников, квадратов и оттисков гребенки.
В период яёй японцы добывали медь и получали сплав, близкий к бронзе, но чаще всего переплавляли старые китайские бронзовые изделия, что подтверждается сравнительным химическим анализом китайской и японской бронзы. Из бронзы изготовляли вооружение, ритуальные предметы, украшения. В это время появляются группы ремесленников, которые специализировались на изготовлении какого-либо одного изделия, хотя в целом ремесленное производство еще не отделилось от сельского хозяйства.
Керамика периода Яёй
Охота, рыбная ловля и собирательство продуктов моря, в том числе и жемчуга, продолжали играть важную роль в экономике, особенно на юго-западе. Дальнейшее развитие получает земледелие как на суходольных, заболоченных, так и на поливных землях. Помимо проса, гречихи, ячменя, бобовых культур и конопли культивируется рис, завезенный с материка через Корею.
Земледелие укрепило оседлость и социальную структуру общества — земледельческую общину. В китайских летописях японская земледельческая община обозначается иероглифом “страна” (куни). Она состояла из деревень (мура), а последние — из домовых общин (сётай кёдотай), тождественных большой семье, которая территориально представляла собой двор (ко). Двор состоял из 5—б жилищ типа землянок-ям (татэана). Это были почти наземные жилища из жердей, тростника и ветвей, засыпанных землей. От них сохранились круглые ямы глубиной в 30—100 см и диаметром в 4—8 м. Наряду с землянками татэана появляются свайные постройки (такаюки), использовавшиеся в качестве зернохранилища, впоследствии превращенные в синтоистские храмы. Аналогичные постройки распространены в Юго-Восточной Азии.
Жилище периода Яей
Главой земледельческой общины являлся жрец, само наименование которого — “резатель” — свидетельствует о его функции принесения жертвоприношений, в том числе, по-видимому, и людей — “майских девушек” во время весенней высадки рисовой рассады.
Жрец совершал молитвы о “великом очищении”. Самыми тяжкими, “небесными” грехами считалось разрушение межей, поскольку общинная земля наделялась во владение дворам, завал канав орошения, разрушение запруд, повторный засев, втыкание вех в чужое поле (символизировало присвоение чужой земли). Сдирание шкур, живодерство, сброс нечистот относились к тягчайшим грехам. Иными словами, это типичные запреты сельскохозяйственного коллектива, в котором были сильны общинные права на землю и оросительные сооружения, где производство риса становилось определяющим занятием населения. Следует обратить внимание и на запрет сдирания шкур, существовавший задолго до введения буддизма.
Обед семьи, период культуры Яёй
Прогресс в области этики семейно-брачных отношений проявился во введении ограничений на круг брачных партнеров, когда менее тяжким, т. е. “земным”, но все же грехом объявлялся “грех любодейства” с собственной матерью, дочерью и скотоложство. К “земным” грехам относилось также сечение мертвой и живой кожи. Последнее, по-видимому, было направлено против тех сторон обряда инициации, которые сопровождались телесными повреждениями. Несчастья от “гадов ползучих”, птиц и вообще “высших богов”, заболевания проказой (“белые люди”), наросты на теле, мор скота и “грех чародейства” также относились к “земным” грехам.
И “небесные”, и “земные” грехи были в начале Х в. н. э. записаны в синтоистских молитвах-заклинаниях “норито”, которые вошли в синтоистский свод “Энги сики” и блестяще переведены Н. А. Невским. В этих синтоистских молитвах отражена имитативная магия слова в виде заклинаний-песен, исполнявшихся при посеве сельскохозяйственных культур. В этих песнях-заклинаниях воссоздавался весь цикл сельскохозяйственных работ. Цель молитвословий — вызвать в действительности аналогичный их содержанию результат. Такие песни-молитвы сохранились до начала XX в. и зафиксированы Н. А. Невским на островах Рюкю.
Развитие производительных сил стимулировало процесс дальнейшего разделения труда внутри общины, появление ткачества, что подтверждается обнаружением каменных и керамических веретен на стоянках Карако и Торо (совр. Префектура Нара и район города Сидзуока).
Земледельческая община представляла собой “... самодовлеющее производственное целое...”. Основная масса продукта производилась не в качестве товара, а для непосредственного потребления самой общины. Однако это отнюдь не означало полного отсутствия обмена: поскольку еще существовали, особенно в горной местности, поселения, где неолитический быт почти не изменился, а в некоторых районах имелись продукты, которые отсутствовали в других местах, то между жителями Японских островов осуществлялся простой товарообмен. Это зафиксировано в китайской летописи “Вэй чжи”, где сообщается, что люди на о-вах Цусима, Ики, на северо-западе Кюсю и юго-западе Хонсю “ездят на кораблях покупать хлеб на север и на юг”.
Появившиеся излишки продуктов стали присваиваться главами семейных групп, и, прежде всего, самим главой земледельческой общины, что приводило к имущественной дифференциации. У наиболее состоятельных лиц появляются лошади, завезенные с материка. Имущественная дифференциация отразилась и в способах погребения. Если рядового общинника попросту вывозили в поле и там оставляли на съедение животным, то знатных людей хоронили в керамических трубах с погребальным инвентарем: оружием, бронзовыми зеркалами, бусами. Аналогичные захоронения встречаются и на материке.
Глава земледельческой общины (дзокутё) имел меч и копье как символ власти, что свидетельствует о его функции военачальника. Подтверждение находим и в иероглифическом написании самого термина “глава общины”: слово “дзокутё” состоит из двух иероглифов. Первый — “дзоку” входит вторым компонентом в состав слова “семья” (кадзоку) и представляет собой “стрелу”, расположенную под “штандартом”, причем примечательно, что знамя у монголов считалось воплощением бога войны. Второй иероглиф — “те” означает “глава”, “начальник”, “командир”. Таким образом, и из иероглифического написания главы общины следует, что он был и военачальником, возглавлял вооруженных общинников.
Японский воин периода Яей
Войны между общинами были явлением постоянным. Они являлись источником приобретения рабов, которые первоначально принадлежали всей общине, но по мере усиления влияния главы общины рабы становились его собственностью. Рабы имелись и в больших семьях, но это были домашние, патриархальные рабы-слуги.
До сих пор в Японии бытует теория, которая разделяет культуры дзёмон и яёй, утверждая, что первая была протоайнская, а последняя — протояпонская и якобы никакой преемственности между ними не было. Однако есть основания полагать, что яёй является прямым продолжением древней неолитической культуры дзёмон.
Представление о культуре яёй может быть дополнено письменными источниками, к которым относятся немногочисленные надписи (стелы) в буддийских храмах, например в храме Хорюдзи (город Нара), а также корейские, китайские и японские летописи.
По данным современных исследований, этнорасовые миграции на Японские острова включали негроидов с о-ва Лусон, индонезийцев, индокитайцев, китайцев, тунгусов и палеоайнов. Основной миграционный поток, в том числе айнов, происходил не с Азиатского материка, а из Юго-Восточной Азии. Нельзя игнорировать иммиграцию монголоидов и корейцев. Таким образом, японцы — продукт смешения указанных народностей и этнических групп.
На рубеже нашей эры на территории Японских островов имелись следующие племена: на о-ве Сикоку и частично на юге о-ва Кюсю племя кумасо, которое, возможно, имело второе наименование хаято; на севере Кюсю — тэнсон; на о-ве Хонсю, юго-западнее п-ова Ното, — племя идзумо, в центре Хонсю — племя ямато и эми-си (эдзо) на северо-востоке Хонсю.
Для племени характерно наличие собственности на естественно возникшие орудия производства — пашню, воду. Племенная собственность соответствует неразвитой стадии производства, когда люди живут охотой и рыболовством, скотоводством или, самое большее, земледелием. В последнем случае она предполагает огромную массу еще неосвоенных земель. На этой стадии разделение труда развито еще очень слабо и ограничивается дальнейшим расширением существующего в семье естественно возникшего разделения труда.
Индивиды подчинены природе. Непосредственный производитель неотделим от условий его труда. Для племени характерно “природное единство труда с его вещными предпосылками”. Целью труда являлось обеспечение существования всей общины, отдельного собственника и его семьи.
Люди были объединены племенной, территориальной и семейной связью. Господство собственника над несобственником основывалось на личных отношениях, “на том или ином виде сообщества”.
Химико
Между племенами шла непрерывная борьба, в ходе которой происходило смешение племен и складывание современного облика японцев, углублялось разложение первобытнообщинного строя, возникал слой более состоятельных общинников, возглавлявших большие семейные группы, формировалась японская народность. В ходе этой борьбы сформировался племенной союз, который, по данным китайских летописей (в японских летописях эти сведения отсутствуют), возглавила женщина Химико. Время правления Химико примерно с 173 по 250 г. н. э. Этот племенной союз Яматай (Ематай) находился либо на о-ве Кюсю, либо на о-ве Хонсю. Но дело не только в выяснении местонахождения Яматай (археологический материал определенного ответа на этот вопрос не дает), а в трактовке проблемы образования японского государства, определении его социальной сущности.
Сторонники теории Северного Кюсю считают Яматай союзом малых государств, находившихся на этапе первобытной демократии. Сторонники теории Кинки — Ямато считают местом расположения Яматай район на юго-востоке от современного города Осака и трактуют государственную систему как политическую форму, развивавшуюся в направлении всеобщего рабства. В то время, как сторонники теории Кинай настаивают на раннем образовании деспотического государства во II—III вв. Н. э., сторонники теории Кюсю считают III—IV века периодом союзной власти влиятельных семей. Именно последнее направление внесло наиболее ощутимый вклад в конкретно-историческое изучение социальной структуры японского общества.
Современное иероглифическое написание имени Химико не раскрывает ее социальной сущности, но если расшифровать его фонетически, то это “солнечная”, или “огненная” (хи), шаманка (мико). Такая интерпретация ее имени соответствует китайской летописи, где утверждается, что она “занималась колдовством и обманывала народ”. Примечательно, что на островах Рюкю в древности правитель-мужчина выполнял экономические и военные функции, а его сестра — шаманские, т. е. происходило разделение административно-хозяйственных и религиозных функций, аналогично тому, как в племенном союзе Яматай брат Химико “помогал управлять страной”.
Шаманизм — ранняя форма религии, характерная для первобытнообщинного строя. Шаманами становились люди, которые в переходном возрасте, при наступлении половой зрелости, начинали страдать нервными заболеваниями, сопровождавшимися истерическими припадками, обмороками, галлюцинациями.
Внутриэкономическое положение племенного союза Яматай было тяжелым. Из корейской летописи Силла известно, что в 193 г. “в шестом месяце люди Вэ (японцы) сильно голодали, поэтому более тысячи человек их прибыло [в Силла], прося еды”.
Экономические трудности усугублялись политическими неурядицами: в том же году против Яматай выступило племя Кумасо, получившее поддержку со стороны государств Корейского полуострова, а в 247 г. Химико вела борьбу с вождем племени хаято “Собачьим слугой”, которого поддерживали правители Китая.
Племенные союзы устанавливали внешнеполитические связи с Кореей и Китаем, куда направляли посольства. Отношения с Китаем приобрели форму преподнесения дани. Дарообмен являлся религиозно-магической фетишизацией межгосударственных отношений. Он знаменовал установление китайской системы номинального вассалитета, дани и инвеституры, что практиковалось Китаем для повышения своего политического престижа и имело значение для местных правителей в силу официального признания Китаем их власти.
Китайская летопись за 238 г. сообщала о преподнесении Химике китайскому императору четырех рабов-мужчин и шести рабынь. Сторонники рабовладельческой концепции трактуют это событие как доказательство правоты их точки зрения. Однако сам факт преподнесения всего десяти рабов свидетельствует об их большой редкости. Рабы в Японии были поистине “на вес золота” и свидетельство летописи не только не подтверждает, но полностью опровергает мнение адептов рабовладения.
В ответ на дань китайский император преподнес Химико золотую печать с пурпурной лентой, жемчуг, золото, медные зеркала, шелковую ткань, два меча и ковры.
Современные японские исследователи (Мияги Эйсё, Ои Минобу и др.) Относят общество II—III вв., Отображенное в китайской летописи “Вэй чжи”, к переходному периоду от матриархата к патриархату, но в Японии матриархат в “чистом” виде не обнаружен: наряду с высоким социальным положением женщины существовал и мужчина-вождь, символом власти которого был “жезл вождя” (сэкибо). Поэтому этот “переходный период” следует датировать, начиная с неолита и вплоть до VII в., когда менялось соотношение функций женщины и мужчины, но женщина — жена правителя осуществляла религиозно-магические шаманские функции, которые лишь впоследствии стали прерогативой наследственной жреческой группировки. Но и тогда женщины из жреческой среды, становясь женами правителя, сообщали его веления, являясь посредниками между правителем-богом и его подданными.
Племенной союз, который возглавляла Химико, японские историки именуют “племенным государством”, что едва ли правомерно: как известно, государство — продукт классового общества. В племени классы еще не сформировались, и поэтому более точно наименование “племенной союз”, который можно рассматривать лишь как самый ранний, первоначальный этап образования государства, когда такие общественные должности, как военный предводитель и жрец, олицетворяли “зачатки государственной власти”. Носители этой власти выражали общеплеменные интересы и чаяния нарождавшейся знати.
После смерти Химико около 250 г. мужчина, возможно, ее брат, провозгласил себя царем, однако правители других общин не признали его верховенства. Вспыхнула междоусобная война, прекратившаяся лишь после того, как племенной союз возглавила девушка по имени Иё, по-видимому, 13-летняя дочь Химико. Этот факт свидетельствует о сохранении и после смерти Химико предпочтительного верховенства женщины, власть которой признавалась главами других общин.
Китайская летопись сообщает о посылке Иё дани в Китай: 30 рабов, 5 тыс. Белых жемчужин, двух зеленых жемчужин и 20 штук парчи. Хотя число рабов по сравнению с ранее преподнесенными Химико возросло в 3 раза, однако и это количество не столь велико и не является основанием для того, чтобы предполагать наличие в Японии рабовладельческой формации.
На месте захоронения Химико был насыпан большой холм диаметром свыше 100 шагов — один из первых курганов в Японии. Однако на севере о-ва Кюсю могильники раннего курганного периода не обнаружены. Они найдены на юге Кюсю в провинциях Хюга и Осуми (современные префектуры Миядзаки и Кагосима), а поэтому обоснованной представляется гипотеза о расположении первого племенного союза не на севере, а на юге о-ва Кюсю.
Город Vision:фэнтези,мистика,готика
Искусство,история,юмор,проза,стихи
