Древняя Япония. Поздний курганный период (V—VII вв.)

Правление корейской династии в Японии, так называемых первых “пяти царей Ва” (Одзин, Хансе, Инге, Анко и Юряку) относится к позднему курганному периоду. Достоверно известна хронология пребывания у власти лишь двух последних царей — Анко (454— 456) и Юряку (456—479). Что же касается первых, то можно сказать лишь одно: они царствовали в первой половине V в.

Погребальный инвентарь позднего курганного периода существенно отличался от раннекурганного. Если прежде характер захороненных предметов свидетельствовал о жреческих функциях правителя, то с V в. это типичное захоронение военачальника: обнаружены железные латы, мечи, луки и железные наконечники для стрел — инвентарь, встречающийся в могильных курганах воинственных кочевников центральноазиатского происхождения на обширной территории Японии, Кореи, Северо-Восточного и Северного Китая, Центральной Азии, юга России и Венгрии. В курганах позднего периода появляются стеклянные сосуды, аналогичные персидским времен династии Сасанидов. В Афганистане во время археологических раскопок кургана Тилля-Тепе обнаружена корона с орнаментом, идентичным корейскому и японскому из захоронений V в.

Для периода правления “пяти царей Ва” характерен ввоз железа с Корейского полуострова в центральный, Кинайский район о-ва Хонсю. Железные орудия составили техническую основу кораблестроения, строительства, производства сельскохозяйственных орудий и, наконец, оружия, обеспечив материальную основу боеспособности войск этих правителей.

Китайский железный плуг стал символом власти местных глав земледельческих общин как в районе Кинай, так и в Киби, на северном побережье Внутреннего Японского моря.

В социально-экономической области важное значение имела иммиграция корейско-китайских переселенцев и их натурализация. К этим переселенцам, именовавшимся “бэ”, относились люди самых разных специальностей: ремесленники, земледельцы, знатоки искусств и грамоты. Но в Японии существовало несколько категорий бэ. Наиболее древними были побежденные местные общинники, обязанные выплачивать дань победителю. Из числа наиболее знатных общинников рекрутировались служители культа (имбэ), лица, обслуживавшие царскую семью (микосиробэ и минасиробэ). Существовали лица из местных семейных групп, наследственно охранявшие дворец (тономори), поставлявшие воду (моитори), убиравшие дворцовые покои (канимори). В окончании их наименований имеется иероглиф “бэ”, однако его фонетическое звучание отсутствует, что, по-видимому, свидетельствует об утрате смыслового значения “бэ” из-за давности их функций.

Своеобразными царскими охранниками являлись саэкибэ, к которым, возможно, относились потомки племени хаято. Их “охранные” функции сводились к лаю по-собачьи для отпугивания “злых духов”, что практиковалось под Новый год в дворцовых покоях и при выездах царя: лаяльщики бежали впереди, по бокам и сзади паланкина, в котором восседал царь, и при пересечении дорог, въезде в лес и преодолении водных преград “отгоняли” злых духов заливистым лаем. Среди иммигрантов-корейцев со-габэ были наиболее значительной группировкой, выполнявшей функции казначеев. Другие группы бэ заведовали оружием, его производством и хранением.

Однако существовала и другая категория иммигрантов, подпавших под юрисдикцию местных влиятельных семей. Они также являлись данниками, но не царя, а провинциальной знати. Эта категория бэ получила наименование какибэ, в самом написании которого сохранилась грамматическая структура древнекитайского языка, когда определение следовало за определяемым (бэкаки).

Из. Силла прибыла большая группа китайских переселенцев хата, расселившихся в 127 местах юго-западной и центральной частей о-ва Хонсю. Хатабэ очень ценились как сельскохозяйственные работники. Техника возделывания земли была у них выше, чем у японских крестьян. Помимо района Биттю (совр. Префектура Окаяма) они возделывали земли в бассейне рек Камогава и Кацурагава (район совр. Города Киото), культивировали тутовое дерево и разводили гусениц шелкопряда, положив начало шелководству. Хата ткали шелковую ткань и сдавали ее в виде налога. Они занимались также ремесленным производством, торговлей и были даже служителями культа. Поскольку они знали китайскую грамоту, то могли учитывать и записывать налоговые поступления, поэтому при Юряку их поставили во главе царской казны — “большой сокровищницы” (Окура), куда поступали дань и налоги. Иными словами, они стали чиновниками фискальной системы, а их потомки были даже придворными лекарями.

В социальном плане бэ не были однородны. Каждая из групп бэ имела своего руководителя. Например, глава жреческой группы Имбэ ведал религиозными обрядами очищения, читал синтоистские молитвы норито, гадал, а подчиненные ему какибэ изготовляли зеркала, мечи, щиты, копья, соломенные головные уборы, хлопчатобумажную ткань, обрабатывали драгоценные камни. Аналогичное положение существовало и в других группах бэ, где стали возникать социальные различия между небольшой прослойкой руководителей и основной эксплуатируемой массой бэ. Группы бэ обязаны были платить натуральный оброк, в остальном же юрисдикция правителя на них не распространялась.

Иным было положение общинника, совершившего преступление. Он превращался в раба и клеймился “глазной татуировкой”: в надрез у век впрыскивалась тушь, в результате чего глазницы приобретали синий оттенок. В “Нихонги” сообщается, что Царь призвал к себе некоего Хамако и сказал, что он замышлял заговор, заслуживает смерти, но помилован и приговаривается к татуировке около глаз. В рабство обращали и за менее тяжкое преступление. В “Нихонги” (запись 467 г.) говорится: “Собака человека из Уда загрызла насмерть птицу из царского птичника. Царь (Юряку) рассердился, приказал татуировать этого человека около глаз и отдал его в птичники”. Эти рабы были конюхами, птичниками, собачниками, свинопасами. Их унижение подчеркивалось даже одеждой: они должны были носить детский костюм и делать детскую прическу.

Рабы подразделялись на казенных и частных. Последние появились, прежде всего, у глав земледельческих общин в виде патриархальных рабов из числа пленников и общинников, обращенных в рабство за преступление.

Обращение военнопленных в рабов являлось источником рабства в Японии, как и в других странах. С покорением окрестных племен в конце V в. иссяк этот основной резерв пополнения рабов, а обращение общинников в рабство за преступление не носило массового характера. Поэтому в Японии отсутствовали объективные условия для существования рабовладельческой формации, рабство существовало в виде уклада, при котором раб выполнял функции домашнего слуги, патриархального раба, обслуживающего своего господина и не производящего продукции на внешний рынок.

Иммигранты стимулировали дальнейшее развитие простого товарообмена: в начале V в. в центральной части о-ва Хонсю, в Ямато, возник первый “Китайский рынок”, затем в районе современного города Осака появилось еще несколько рынков, причем они именовались по названиям деревьев: камелии, тутового дерева, дикого апельсина. Это дает основание предположить, что первоначально обмен товарами происходил под сенью больших деревьев, считавшихся священными. Простой товарообмен обычно совершался осенью после уборки урожая. Обменивались зерно, рыба, оружие, лошади, скот, рисовая водка, медвежьи шкуры, а позднее — предметы роскоши.

В 413 г. Дзингу направила в Китай посольство с целью добиться признания ее сына Одзина “королем Ва” (Японии). Аналогичные посольства с данью направлялись и при Одзине в 425 г., и при его младшем брате Хансе в 438 г. для получения от Китая инвеституры и звания главнокомандующего по замирению Востока. Китайский император пожаловал Хансе, а затем и другим японским царям звание не главнокомандующего, а генерала (“цзян цзюнь” по-китайски, “сёгун” по-японски). Такое звание, по-видимому, связано с отождествлением японских и китайских местных правителей, которым жаловалось аналогичное генеральское звание. Последнее японское посольство в Китай состоялось в 468 г., затем дипломатические отношения с Китаем прервались до начала VII в.

В связи с усилившейся социальной дифференциацией общества и необходимостью юридического закрепления этого процесса в середине V в. при Инге (умер около 462 г.) вводятся социальные ранги “кабанэ”. За их носителями закреплялась фамилия, им предоставлялась должность и жаловалось определенное количество рабочей силы.

Социальные ранги подразделялись на высшие и низшие. К первым относились “кими” в двух иероглифических написаниях: “господин” и “государь”. Этот ранг предоставлялся главным образом выходцам из царского дома. К низшим относились ранг “инаги”, который присваивался уездному начальнику, отвечавшему за поставки риса, и ранг “сугури”, который получали деревенские старосты.

Ранги определяли социальное положение человека в обществе. Пожалование и лишение рангов являлось прерогативой центральной власти, что свидетельствует скорее не о ее силе, а о слабости: пожалование ранга означало юридическое признание реальной власти местных влиятельных семей, которые в ряде случаев оспаривали ее у центрального правительства.

В основе пожалования рангов лежал генеалогический, наследственный принцип, но затем в недрах системы кабанэ началось присвоение владельцами рангов прибавочного продукта, произведенного приписанными бэ. В результате стала возникать феодальная собственность на произведенные продукты и зависимых людей, шел процесс образования классов эксплуататоров и эксплуатируемых, осуществлялся переход от бесклассового к классовому обществу.

Родовой строй был взорван “разделением труда и его последствием — расколом общества на классы” и “был заменен государством”.

Система социальных рангов тесно связана с патронимическими группами (удзи). Удзи — не род, не естественно возникшая социальная организация, а семейная группа, где главенствующее положение занимает влиятельная семья, включавшая не только кровных родственников, но и лиц, не состоявших с ней в родстве. Семейные группы подразделялись на три категории: царских родственников, неродственников царя и иммигрантов.

Удзи в сочетании с кабанэ — система управления, организация господства двора Ямато, лжеродовая система, учрежденная с фискальными и военными целями. Эта система управления была создана формирующимся раннефеодальным государством с целью осуществления господства влиятельных семей над зависимым населением.

При Юряку продолжалась консолидация второго племенного союза Ямато, шло дальнейшее развитие тенденций, возникших в начале V в. Укрепила свои позиции патронимическая группа Сога, ставшая к тому времени хранительницей царской казны, всех трех сокровищниц (религиозно-ритуальной, внутренней, и большой). Оформился чиновничий аппарат. Усилилась царская охрана, что косвенно отражало как возросшую власть царя, так и обострение борьбы за власть. Последнее в особенности проявилось в восстаниях правителя Киби (совр. Префектуры Окаяма и Хиросима), занимавшего второе место после Ямато в политической и культурной жизни. Юряку предпринял ряд завоевательных походов, в результате которых завершилось образование единого государства.

У царя Бурэцу (499—506) не было наследников, и с его смертью прекратилась династия корейского происхождения. После смерти Бурэцу местный правитель в Этидзэн (совр. Префектура Фукуи) провозгласил себя внуком Одзина и царем Кэйтай. Самозванец предпринял поход в Ямато с целью подавления смуты, продолжавшейся около 20 лет, и упрочения своей политической власти.

Такова в общих чертах современная трактовка длительного процесса формирования японского государства. И хотя, как считает японский историк Яги Ацуру, “проблема становления государства еще во многом не решена”, выдвинутые гипотезы и теории полностью опровергают домыслы о 660 годе до н. э. как якобы времени основания государства в Японии. Возрождение в современной Японии этой даты не имеет ничего общего с подлинной наукой и используется для воспитания молодого поколения в духе шовинизма и национализма, в корне противоречащего подлинным интересам японского народа.

Заключительный этап курганного периода датируется началом VI в. В погребальном инвентаре стали появляться орудия повседневного пользования и предметы украшения местного производства. Однако главной особенностью этого периода было появление групп малых курганов типа Ёкоана: в кургане наряду с основным захоронением имелся целый ряд более мелких. Это отражало распад земледельческой общины и рост влияния патриархальных семей. Такие курганы раньше всего появились в Киби.

В административно-территориальном управлении произошел переход от областей агата к провинциям куни, изменилась семантика этого слова: в VI в. это уже не “земледельческая община”, а провинция при сохранении прежнего иероглифического начертания. Провинция стала административной единицей взимания трудовой и воинской повинности. Общее число провинций достигло 120. Каждая провинция подразделялась на 10 уездов, которые первоначально именовались “агата”, а затем “кори”.

Управляющие провинциями были обязаны направлять своих родственников ко двору в качестве приближенных царской семьи (минасиробэ и микосиробэ), царских прислужниц (унэмэбэ), царской охраны (тонэрибэ), лучников (югэибэ), изготовителей посуды (касивадэбэ), что лишний раз опровергает гипотезу о “рабстве бэ”, поскольку придворные слуги набирались из среды провинциальной знати. Провинциальные управляющие, являясь полновластными местными правителями, стремились избавиться от царского контроля и неоднократно поднимали мятежи.

Ожесточенная борьба за власть шла не только в провинции, но и в центре, где в 531 г. вспыхнула междоусобная борьба за верховенство между двумя патронимическими группами: Отомо и Сога, причем первая была местного происхождения, а вторая состояла из корейских иммигрантов знатного происхождения. Победу одержали Сога, стремившиеся установить свой контроль и над провинцией.

Сепаратистские тенденции провинциальных управляющих побудили центральную власть создать в провинциях свои опорные пункты (миякэ), которые были, прежде всего, военно-стратегической территорией царя, плацдармом для подавления крамолы. Они возникли на основе жреческих “священных полей” и стали крупной царской земельной собственностью, передававшейся по наследству. В районе современного города Осака учреждается миякэ Манда, на севере о-ва Кюсю — Наноцу, на территории пяти уездов Киби — Сираи. На этих царских землях трудом “полевых бэ” (табэ) осуществлялось поднятие нови.

Миякэ управлялись чиновниками, которые контролировались Сога. Поэтому создание военно-стратегических опорных пунктов знаменовало наступление нового этапа государства Ямато, установление более действенной системы контроля прежде всего Сога над местными правителями. Группировке Сога удалось поставить у кормила правления своего ставленника царя Киммэй (539— 571), который прежде всего усилил институт охранников (тонэри) и направил в 553 г. посольство в Пэкче для ввоза в Японию лекарей, гадателей и сведущих в календаре лиц.

Борясь против сепаратизма синтоистских служителей культа, Киммэй в 558 г. санкционировал исповедование буддизма.

С целью более точного взимания налогов и повинностей Киммэй в 569 г. в миякэ Сираи провел первую подворную перепись “полевых бэ” (табэ) и барщинников — “работников” (ёборо). Занесенные в подворные переписи люди — в прошлом иммигранты — стали собственностью царя, “казенным людом” (комин). Впервые в качестве податной единицы регистрировались крестьянские дворы “ко”, представляющие собой не крестьянский двор в современном смысле, а двор большой патриархальной семьи (кафутёсэйтэки кадзоку), которая включала не только родственников, но и свойственников, состояла из нескольких моногамных семей детей патриарха, а также рабочей силы, возможно, и рабов, не находившихся в родстве с основной семейной группой.

Крестьянские дворы образовывали семейную общину или “домовую общину”, которая была обязана платить налог рисом, поставлять ко двору изделия ремесла и отбывать трудовую повинность, барщину. Это уже типично феодальные налоги и повинности, феодальные производственные отношения.

Тенденция к феодализации усилилась в конце VI в. с превращением охранников “тонэри” в управляющих, чиновников, назначавшихся из центра, с расширением контингента чиновничьего аппарата, который стал рекрутироваться не только из “бэ”, но и из “людей” (хито), как, например, “кладовщики” (курабито), “виноделы” (сакэбито).

Ко второй половине VI в. в племенном союзе Ямато наметилась определенная специализация в выполнении административных функций. За группой Сумэраги закрепились функции номинального верховного правителя, а реальная власть все больше сосредоточивалась у Сога, которые контролировали финансы страны (главным образом, в виде риса) и хранили регалии царской власти — меч, зеркало и яшму. В распоряжении Сога имелась вооруженная сила в лице охранников тонэри. Охрану царя осуществляла группа Мононобэ, а жреческие функции сконцентрировались в руках Накатомибэ.

Окрепнув экономически, захватив в свои руки основные рычаги административно-хозяйственного управления, Сога решили, что пробил их час для завоевания политической власти. В 587 г. они нанесли удар по вооруженной силе царя — Мононобэ, разгромив их в битве у горы Сиги. Поражение Мононобэ означало победу военной организации тонэри, состоявшей из детей и младших братьев глав провинциальных влиятельных домов, над старой родоплеменной структурой лучников, составлявших костяк дружины Мононобэ.

Лишив царя военной поддержки, Сога в 592 г. убили и самого верховного правителя и взяли власть в свои руки, посадив на престол женщину по имени Суйко. Регентом при правительнице стал принц Умаядо, вошедший в историю под посмертным именем Сётоку-тайси (“Сётоку” означало высшую конфуцианскую добродетель, а тайси — титул наследного принца).

Суйко и Сётоку-тайси укрепили чиновничий аппарат из бэ, продолжали осуществлять административно-территориальное управление через управляющих провинций, официально провозгласили основное крестьянское население “казенным людом” (комин), но институт бэ не упразднили. Положение эксплуатируемых масс не улучшилось, гнет государства усилился, что вело к восстаниям, нестабильности внутриполитического положения.

Для упрочения своих позиций в борьбе против родового строя Сога решили использовать в качестве идеологического оружия буддизм, противопоставив его синтоизму, который исповедовали Мононобэ.

Синтоизм — древняя языческая религия японских племен — впитал первоначальные формы религии в виде фетишизма, магии, тотемизма, обожествления сил природы и почитания культа предков. Это была местная религия, имевшая в каждом районе свои специфические особенности, что в религиозном плане оправдывало и обосновывало родоплеменную раздробленность.

Иное дело буддизм. Первоначально буддизм воспринимался японцами примитивно, в духе магии, подобно синтоизму. К буддизму обращались при болезнях, во время стихийных бедствий. Поэтому, вероятно, обе религии сосуществовали. Затем произошло определенное “разделение труда”: синтоизм стал освящать радостные события в жизни — рождения, свадьбы, проведение сельскохозяйственных работ, очищение от грехов путем омовения в реке, а буддизм — печальные: смерть, поминки (после смерти 49 дней читались заупокойные молитвы, поскольку буддисты считали, что в это время душа усопшего бродит в потемках между этим и потусторонним миром). Праздник поминания умерших (урабон) отмечался 13—16 июля песнями и танцами, как это делали древние японцы (по свидетельству китайских летописей).

Буддизм отрицал реальность существующего мира и утверждал истинность потустороннего мира, мира “вечного блаженства”. Путь в “истинный мир” предполагал отказ от “ложных” желаний в мирской жизни. Буддизм был выгоден эксплуататорам, поскольку ратовал за бездеятельность, отрешение от жизни, как непременное условие достижения блаженства в потустороннем мире. Буддизм был понятен всем угнетенным, ибо проповедовал равенство всех перед Буддой.

Буддизм выступал против жертвоприношений, а концепция “души” как общечеловеческого начала способствовала крушению местного сепаратизма, утверждению идеи общности людей разных племен.

Буддизм стал идеологической основой концепции “универсального государства”, получившей распространение в то время. По мнению некоторых историков, универсальные законы могли быть применены и к враждующим народностям, принадлежавшим к одному культурному кругу, чтобы ликвидировать антагонизм, способствовать политическому и военному объединению, становлению власти сильного правителя.

Политическому объединению в рамках раннефеодального государства в немалой степени способствовала и привнесенная буддизмом церковная организация.

Большую роль в распространении буддизма сыграла группа Сога и ее ставленник Сётоку-тайси, объявленный в 593 г. наследным принцем.

Принц Сётоку

Чиновник каждого ранга носил на голове шелковую повязку или головной убор соответствующего цвета. Китайская летопись “Тан-шу” так описывает шапку японского посла, имевшего высший ранг “добродетель”: “Верхушка ее представляла цветок, раскрывающийся на четыре стороны”.

Введение табели о рангах преследовало цель создать более широкую социальную базу пополнения чиновничьего аппарата. Отныне чиновниками могли быть не только выходцы из влиятельных домов центрального, Кинайского района, но и способные люди независимо от семейной группы и социального ранга.

Весной 604 г. эти ранги впервые присваиваются чиновникам и одновременно вводится китайский придворный церемониал: сановники были обязаны лежать ниц перед верховным правителем, вползать и выползать из помещения, где он находился, но так, чтобы все время быть обращенными к нему лицом. За нарушение придворного церемониала виновный приговаривался к смертной казни.

VII век — период интенсивного насаждения буддизма правящей группировкой Сога. К концу века количество буддийских храмов и монастырей увеличилось более чем в 12 раз, достигнув 545. Этим буддийским монастырям и храмам предоставлялись большие земельные владения и налоговый иммунитет, к ним приписывались крестьяне.

Становление раннефеодального государства сопровождалось укреплением западных рубежей: в 609 г. на о-ве Кюсю создается генерал-губернаторство (Дадзайфу). Помимо чисто военных функций оно осуществляло административно-хозяйственный контроль, в частности собирало подати.

В составе Дадзайфу имелось астрологическое управление (онъёрё), которое не только занималось гаданием, но по звездам определяло подходящее время для проведения сева. Это ведомство связывало также небесные явления с социальными событиями и регистрировало их. Из астрологии впоследствии выделились в качестве самостоятельных наук астрономия и история.

Изменился характер внешнеполитических связей. До середины VI в. Япония вмешивалась в междоусобную борьбу трех корейских государств, а затем установила с ними мирные отношения: направлялись посольства для знакомства с культурой, ввозились разные предметы обихода.

В Китае к концу VI в. прекратилось 300-летнее разделение на Северное и Южное государство и в 589 г. дом Суй объединил страну. Власть Суй просуществовала до 616 г., а с 618 по 907 г. при династии Тан произошло усиление Китайской империи.

До конца VI в. Япония являлась вассалом Китая, но при династии Суй она начала стремиться к установлению равноправных отношений. В 600 г. в Китай направляется первое посольство. Особенно примечательным было посольство 607 г., отправленное от имени Сётоку-тайси: в его составе находилось 8 молодых людей, посланных на учебу. Они сыграли затем важную роль в политической жизни Японии в середине VII в., а также стали консультантами по вопросам конфуцианства и медицины.

В привезенной посольством грамоте, адресованной китайскому императору, говорилось: “Сын Неба страны, где солнце восходит, посылая грамоту Сыну Неба страны, где солнце заходит, желает здравия”. Это отождествление китайского императора с правителем каких-то заморских “карликовых людей” (во жэнь — наименование японцев в китайских летописях) привело китайский двор в шоковое состояние, и он оставил это обращение без ответа. Однако затем было направлено ответное посольство, принятое в Японии с почетом. При возвращении китайского посла сопровождало новое японское посольство. Основной целью посольств являлось на только укрепление внешнеполитических связей на принципах равенства, но и изучение методов государственного управления.

Сётоку-тайси стремился поднять авторитет своей страны и путем присвоения ей наименования “Корня Солнца” (“Нихон”, где “рождается и откуда восходит солнце”). Эта тенденция проявилась и в переименовании своего “Сына Неба” (тэнси) в “Небесного государя” (тэнно) 1, (Термин “тэнно” заимствован из древнего Китая, где даосы так именовали Полярную звезду — свое верховное божество.) Тождественного императору. Социальной опорой тэнно являлась средняя и мелкая аристократия, стремившаяся с его помощью укрепить свое положение. В 643 г. Сога снова заменили титул своего верховного правителя на “Микадо”, но все эти переименования не способствовали стабилизации положения в стране.

Испытывая острую нужду в средствах, Сога начали осуществлять контроль за рынками с целью взимания рыночного налога. Но с ними начали конкурировать некоторые предприимчивые иммигранты, например Хата-но Оцути из Ямасиро, который торговал в отдаленных районах, в провинции Исэ (совр. Префектура Миэ), получая от этой торговли большие барыши.

Для строительства своего дворца Сога мобилизовали во всех провинциях барщинников (экитэй), а для сооружения курганов и других строений нещадно эксплуатировали бэ и крестьян, членов патронимических групп (удзибито).

Тяжелое экономическое положение страны усугублялось голодом и эпидемиями. Чума в 624 г. опустошила юго-западные районы, а спустя два года разразился голод: население ело траву, на дорогах лежали трупы, орудовали разбойники, появилось много беглых и обездоленных крестьян. Усилился процесс разложения земледельческой общины. Свободные общинники закрепощались более сильными семьями.

Местные должностные лица эксплуатировали население в своих корыстных целях, присваивали землю и воду, обкрадывали казну, оставляя себе большую часть взимаемых налогов.

Недовольство населения проявилось в форме религиозной ереси: в 644 г. некий Охо совместно с односельчанами стал поклоняться насекомому, именуя его “воплощением божества вечного мира”. Последователям он стал внушать уравнительные идеи о всеобщем обогащении, вечной молодости. Сектанты стали уклоняться от работы, бросали имущество, дома, скот, надеясь на скорое обогащение. Деятельность сектантов привела к большим опустошениям.

Сога не смогли предотвратить кризис хозяйства, не ликвидировали пережитков родоплеменных отношений, не закрепили землю за крестьянскими семьями, не смогли пресечь коррупцию должностных лиц. Дни Сога были сочтены.