Движение якобинцев - История Франции

Одной из отличительных черт Французской революции является та роль, которую в ней сыграли политические клубы. Широкое обсуждение событий, начавшихся в 1789-м, является вполне закономерным, более необычно то влияние, которое неформальные дискуссионные клубы оказывали на общественно-политическую жизнь, а также количество революционных деятелей, вышедших из числа их участников. Наиболее влиятельный из политических клубов был основан незадолго до переезда Учредительного собрания в Париж осенью 1789 года. Его заседания проходили в помещении доминиканского монастыря Святого Иакова на улице Сент-Оноре, поэтому его стали называть клубом якобинцев. Впоследствии название клуба стало ассоциироваться с установлением диктатуры якобинцев и эпохой террора, наступившей в 1793 году, в частности, с именами Робеспьера и Сен-Жюста, но на первых этапах работы клуба его члены придерживались самых разных воззрений.

Первоначально якобинский клуб практически полностью состоял из депутатов от Бретани, и его собрания проводились в обстановке строгой секретности. Затем в его состав вошли депутаты от других регионов. Вскоре состав клуба уже не ограничивался депутатами Национального собрания. Благодаря широкому членству якобинский клуб стал выразителем мнений самых разных групп населения Франции, в нем состояли даже граждане других государств.

Вскоре воззрения большинства членов клуба стали обретать более радикальный характер. В выступлениях звучали призывы к переходу к республиканской форме государственного управления, к введению всеобщего избирательного права, отделению церкви от государства. Среди задач якобинского клуба, сформулированных в феврале 1790-го, были предварительное обсуждение вопросов, которые предстояло рассмотреть Национальному собранию, совершенствование конституции, поддержание контактов с аналогичными клубами, создававшимися во Франции.

Руководство клуба приняло решение о включении в его состав сходных по взглядам и структуре обществ, находившихся в других районах Франции. Это решение определило дальнейшую судьбу якобинского клуба. Уже через несколько месяцев он имел более 150 отделений в разных регионах Франции, сохраняя при этом жесткую систему централизованного руководства. К июлю 1790-го столичное отделение клуба насчитывало 1 200 членов и проводило собрания четыре раза в неделю. Клуб представлял собой мощную политическую силу. Любой член якобинского клуба, словом или делом выражавший свое несогласие с конституцией и "Декларацией прав человека и гражданина", подлежал исключению из его рядов. Это правило впоследствии способствовало проведению "чисток" с исключением тех членов клуба, которые придерживались более умеренных взглядов. Одной из задач, сформулированных в феврале 1790-го, было просветить народ и уберечь его от заблуждений. Сущность этих заблуждений была предметом множества споров.

В это время в Париже появилось еще одно общество, превосходящее якобинский клуб радикализмом своих взглядов. Клуб кордельеров первоначально проводил свои собрания в монастыре францисканцев. В задачу кордельеров входило "обличение всех нарушений прав человека". Впоследствии кордельеры выдвинули лозунг "Свобода! Равенство! Братство!", ставший девизом революции, призывая патриотов писать его на стенах своих домов. В числе основателей клуба были Жан Поль Марат и Жорж Жак Дантон. Авторитет этого клуба среди парижской бедноты стал очевиден весной 1791-го, когда королевская семья собралась выехать из города, чтобы провести Пасху в замке Сен-Клу. Выезд из дворца Тюильри был перегорожен Национальной гвардией и толпой парижан, откликнувшихся на призыв кордельеров. Этот эпизод продемонстрировал фактическое ограничение свободы передвижения короля. Его результатом стала опрометчивая попытка к бегству, которая, в конечном счете, привела к его казни.

Ночью 20-го июня 1791 года Людовик XVI, Мария-Антуанетта и двое их детей (двенадцатилетняя принцесса и шестилетний дофин Людовик XVII) тайно покинули Тюильри. Их экипаж следовал в восточном направлении к границе с Германией. Королевская чета надеялась, заручившись поддержкой эмигрантов и властей соседних государств, вернуть себе власть во Франции. Непродуманный в деталях побег через сутки завершился поимкой беглецов в городе Варен-ан-Аргон (Лотарингия). Почтмейстер Сент-Менеу узнал королевский профиль, который он видел на золотых экю. Королевская семья была доставлена в Париж и помещена под домашний арест в Тюильри.

Кордельеры воспользовались представившимся случаем. Они организовали на Марсовом поле демонстрацию в поддержку направленной Национальному собранию петиции, в которой содержались требования об отречении Людовика XVI и суде над ним. Эти требования были более радикальными в сравнении с распространенными в то время представлениями о задачах революции, которые сводились к установлению конституционной монархии. Как нередко бывает в таких случаях, события вышли из-под контроля. Страсти накалились и в военнослужащих Национальной гвардии полетели камни. Военные дали несколько залпов. Ружейная стрельба вызвала панику и давку. В результате погибло около пятидесяти демонстрантов. Это событие, названное парижанами давкой на Марсовом поле, стало провозвестником грядущих кровопролитий на улицах французских городов.

Правители других европейских государств пристально наблюдали за развитием событий во Франции. Перед ними стоял выбор между выступлением в защиту Людовика XVI и использованием царившего в стране хаоса в собственных интересах. Ключевое положение среди европейских монархов занимал Леопольд II, император Священной римской империи, брат Марии-Антуанетты. Первоначально он был безучастен к происходящему во Франции. Затем взгляды Леопольда претерпели изменения, но он по-прежнему старался не допустить вооруженного конфликта. В августе 1791-го Леопольд II и король Пруссии Фридрих Вильгельм II подписали Пильницкую декларацию – соглашение о совместной борьбе против революционной Франции. Было заявлено, что благополучие Людовика XVI и остальных членов французской королевской семьи входит в сферу интересов европейских монархов. В декларации содержались расплывчатые упоминания тяжелых последствий, которые наступят в том случае, если королевская семья окажется под угрозой.

По мнению исследователей, Леопольд II, не желая развязывать войну с Францией, подготовил этот документ в угоду эмигрировавшим французским дворянам. Тем не менее, Национальное собрание сочло Пильницкую декларацию свидетельством подготовки к вторжению. Впоследствии Жак-Пьер Бриссо и другие радикалы использовали это обстоятельство для того чтобы получить поддержку широких слоев населения и развязать серию конфликтов, известных под названием Французские революционные войны.

После своего бесславного возвращения из Варена Людовик XVI мог лишь принять конституцию, разработанную Учредительным собранием, которое было преобразовано в Законодательное собрание с полным обновлением депутатского корпуса. Неопытные депутаты нового Законодательного собрания собрались на свое первое заседание в октябре 1791-го. Законодательное собрание просуществовало меньше года, но в это время началось формирование четко выраженных революционных фракций.

Из множества вопросов, требовавших скорого решения, важнейший заключался в том, следовало ли объявить войну другим державам и заниматься экспортом революции на текущем этапе ее развития или продолжать революционные преобразования, сконцентрировав усилия на территории Франции. Сторонниками войны были жирондисты (руководители этой партии были депутатами от департамента Жиронда). Поддерживаемые представителями буржуазии, они призывали к патриотическому неповиновению требованиям других государств, добивались объединения нации перед лицом внешней угрозы, были противниками монархии и сторонниками демократических реформ. Их политическим оппонентом было левое крыло якобинцев, возглавляемое Робеспьером. Эти депутаты призывали продолжить революционные социальные преобразования во Франции и пользовались популярностью среди менее обеспеченных слоев населения.

Еще одной влиятельной политической силой стали монтаньяры (занимая верхние ряды в зале заседаний Законодательного собрания, они получили прозвище горцы - Montagnards). По мере того как становился очевиден доктринерский характер взглядов жирондистов, рос антагонизм между жирондистами и монтаньярами, призывавшими к более решительным и конкретным действиям. Добившись исключения жирондистов из столичного якобинского клуба, монтаньяры заняли господствующее положение в этой организации. Кроме того, будучи сторонниками единой и нераздельной республики, они одержали верх над жирондистами, стоявшими на позициях федерализма.

Обстановка во Франции вызывала растущее беспокойство в соседних государствах. На противоположном берегу Рейна в полной боевой готовности стояли иностранные армии, в составе которых находились части под командованием эмигрировавших французских дворян. Самым могущественным из потенциальных противников была Австрия, поэтому 20-го апреля 1792 года Людовик XVI под давлением жирондистов объявил войну австрийскому императору. В сложившейся ситуации Людовик XVI был невольным союзником жирондистов. Лишь монарх обладал правом объявлять войну. В случае победы в конфликте он мог рассчитывать на рост своей популярности, а в случае поражения победители наверняка не стали бы солидаризироваться с революционными властями.

Объявление войны положило начало вооруженному конфликту между Францией и ее соседями, разворачивавшемуся на протяжении более чем двух десятилетий. Министр иностранных дел Шарль Франсуа Дюмурье подготовил план немедленного вторжения в Австрийские Нидерланды, рассчитывая при этом на восстание местного населения против австрийской власти. Однако за время революции армия была в значительной степени дезорганизована, и сил для вторжения недоставало. При первых же признаках грядущего сражения начиналось массовое дезертирство. Революционеры в срочном порядке занялись реорганизацией существующих и формированием новых частей.

Противостоявшая Франции союзническая австро-прусская армия находилась под командованием герцога Брауншвейгского Карла Вильгельма Фердинанда. В июле она вторглась во Францию, захватив крепости Лонгви и Верден. Вскоре Карл Вильгельм Фердинанд обратился к французскому народу с прокламацией, получившей название Манифест герцога Брауншвейгского. Манифест был подготовлен принцем Конде, двоюродным братом французского монарха, находившимся в эмиграции. Он заявлял о намерении австро-прусских войск восстановить французского короля во всех правах и угрожал военным трибуналом всякому, кто будет препятствовать достижению этой цели.

Однако результат этой акции оказался противоположным ожидаемому: она окончательно подорвала положение Людовика XVI. Теперь в руках у революционеров находились прямые доказательства заговора против французского народа, в котором участвовали король и правители соседних государств. Недовольство вылилось в активные действия 10-го августа, когда отряд парижан при поддержке нового столичного муниципалитета – Парижской коммуны – начал осаду дворца Тюильри. Три дня спустя Людовик XVI был заключен под стражу и отправлен в Тампль, средневековую парижскую крепость, превращенную в тюрьму.

Лето 1792-го было временем революционного подъема и эскалации насилия при активном участии революционных партий, боровшихся за власть в столице. Атмосфера революционного подъема нашла отражение в Марсельезе, написанной всего через пять дней после объявления войны. 25-го апреля новости о начале войны достигли Страсбурга. На встрече с отбывающими на фронт офицерами городского гарнизона мэр Страсбурга пожалел об отсутствии национального гимна.

Один из офицеров по имени Клод Жозеф Руже де Лиль в тот же вечер написал слова на музыку собственного сочинения. Гимн немедленно обрел популярность. Сначала он стал боевым гимном Рейнской армии, затем – гимном батальонов Национальной гвардии, расквартированных на юге Франции. Он был особенно популярен среди частей из Марселя, которые исполнили его на параде, прошедшем в Париже в июне 1792-го. Парижане назвали его Марсельезой.

В тот же день, когда была написана Марсельеза, на одной из парижских площадей был казнен разбойник. Эта казнь была первой публичной демонстрацией гильотины, которая впоследствии нашла широкое применение в революционной Франции.